К вопросу о рабстве в Алании

Алания относится к числу тех «варварских» стран, которые по­добно германцам и славянам «не довели у себя эту зависимость до вполне развитого рабства…»^[1] и миновали в своем развитии рабовладение как социально-экономическую формацию. По словам Ф. Энгельса, «в первобытных общинах с общей собственностью -на землю рабство либо вовсе не существовало, либо играло лишь весь­ма подчиненную роль»^[2].

В «варварском» аланском обществе не было необходимых усло­вий для развития рабовладельческого способа производства, т. к. община давала возможность получения не только необходимого, но и прибавочного продукта. Использование труда лично свободного крестьянина-общинника, его инициативы, собственной заинтересо­ванности в хозяйстве и длительных земледельческих навыков было более рационально по сравнению с рабским малопроизводительным трудом. Но элементы неразвитых рабовладельческих отношений в Алании существовали, и в этом смысле она не представляла никако­го исключения.

Хорошо осведомленный анонимный автор XIII века в своем со­чинении по географии Кавказа указывает, что в городе Аланийэ, рас­положенном «между Абхазом и Кыпчаком, много мусульман. Его товары: рабы (гулам), девушки — рабыни (кенизек) и мерлушка>>^[3].

Сообщение персидского анонима подтверждается свидетель­ством доминиканца Юлиана, побывавшего в Алании в XIII веке.. Не имея средств продолжать свой путь в поисках восточных венгров, Юлиан и его спутники решили продать двух своих товарищей, но< не нашли покупателей, так как продаваемые не умели ни пахать, ни молоть^[4]. Из этого документа видно, что в XIII веке работорговля в Алании существовала, а труд рабов применялся на тяжелых сель­скохозяйственных работах.

Благодаря одной из последних работ В. Ф. Минорского мы зна­ем, что сами аланы тоже были объектом работорговли, очевидно, попадая в плен во время военных конфликтов. В источнике XI века «Кабус-наме» сказано, что рабы из тюрок, русов, славян и алан по­ступали на рынок Дербента^[5].

Археологический материал, который можно связать с данной те­мой, очень невелик.

При раскопках Змейского катакомбного могильника нами было вскрыто 14 грунтовых могил, расположенных на том же погребаль­ном поле. Из этого числа могил пять детских, одна могила с инвен­тарем VI—V вв. до н. э., остальные 8 погребений принадлежали взрослым субъектам и относились к XI—XII вв.

Рассматриваемые 8 погребений были расположены вне ката­комб и без соблюдения какой-либо системы в ориентировке (юг, юго- запад, юго-восток, северо-запад, северо-восток). Чем объяснить по­явление этих погребений, имеющих с катакомбным могильником только общую территорию и время?

Можно предположить, что взрослые, погребенные не в катаком­бах, а в грунтовых ямах, и, как правило, без вещей, не были равно­правными членами общества. Нужно учесть, что пережитки родо­вого строя были еще чрезвычайно крепки и многие старые представ­ления полностью сохраняли свою силу. К числу таковых относится и обычай погребения сородичей на своих родовых участках кладбища и по традиционному тысячелетнему погребальному обряду. В силу этих традиций род не мог допустить погребение одного из своих чле­нов не по принятому ритуалу. У многих народов Кавказа, в том чис­ле и у осетин, вплоть до недавнего времени сохранялся обычай обя­зательного погребения сородичей на родовом кладбище, причем да­же в тех случаях, когда человек умирал вдали от родины.